Орлов Дмитрий - «Ты записался добровольцем?»
Орлов Дмитрий
«Ты записался добровольцем?»
 

 Поэзия о гражданской войне 1918-1920 годов

   Щипачев Степан
Города дорог моих

1. ГЛАЗОВ

(1917)

На дорогах, на вокзалах
жизнь — по слогу узнаю -
с убежденностью писала
биографию мою.

Были встречи, расставанья,
и легко вплетали в них
светлые свои названья
города дорог моих.

Глазов смутною чертою
отделило, как во сне.
Он с солдатской прямотою
в том году открылся мне.

В нем есть что-то мне родное.
Вижу я — года не в счет, —
как река Чепца на зное
за спиной его течет.

Он поднялся корпусами,
полон света, синевы,
а в мою вошел он память
с пылью улочек кривых.

Год еще не метил даты,
но вздымал словесный пыл.
Всё солдаты, всё солдаты,
да и я солдатом был.

Хоть не знал я службы старой,
по уставу жизнь сверял,
на дощатых тротуарах
прапорщикам козырял.

Мы носили не винтовки —
ружьеца системы «гра».
В переулочках листовки
пахли клейстером с утра.

Со стольких заборов серых,
пряча истинность лица,
то кадеты, то эсеры
лезли с дружбою в сердца.

Но глядели дни сурово
с тусклым отблеском свинца
и другим ложились словом
на солдатские сердца.

Шел семнадцатый Великий
(слышался миров обвал).
Он превыше всех религий
многим веру открывал.

Жизнь была у поворота,
как потом бы я сказал...
Молча маршевые роты
уходили на вокзал.

Их шаги все глуше, глуше
доносились, а потом
грусть солдатская теплушек
по полям катила гром.

Жерла пушек нагревая,
кровью вся обагрена,
не стихала мировая
та проклятая война.

И не зря — пускай перечил
кто-то холодом штыков -
в сердце мне вливались речи
глазовских большевиков.

Пусть сейчас тот год далёко,
мне видны его лучи.
Он партийности нелегкой
по азам меня учил.

2. ПУГАЧЕВ

(1919)

Мысли пусть не сторожатся.
Прошлое беру как есть.
Города в него ложатся,
как слова ложатся в песнь.

Пугачев, районный город,
там, в приволжской стороне,
как слыхал я, без укоров
вспоминает обо мне.

Да и я — он это знает -
не черствею над строкой.
Вот и снова вспоминаю
чахлый скверик городской
и трибуну посредине
площади под сводом дня,
у партклуба на витрине:
«Пролетарий, на коня!»

Пусть торопит дату к дате
неуемный шар земной,
красный конник на плакате
и сейчас передо мной.

Были улицы кривы.
Но ветра степные дули
и несли над пылью улиц
запах вянущей травы.

В этом память не ослабнет:
вижу я, как сквозь века
пугачевской светлой саблей
вдруг блеснет Иргиз-река.

Жизнь кипела, словно лава,
гневная, в сердца лилась,
и чапаевская слава
с тех проулков началась.

Я хвалиться тем не смею.
Но и я когда-то там
рядовой красноармеец,
по ее ходил следам.

Я видал и алость флагов,
и копыт степной каскад,
на клинках белоказаков
окровавленный закат.

Помня слог в военных сводках,
я словами не сорю,
но опять об одногодках,
о погодках говорю:

с кем, сожженную июлем,
в том году траву топтал,
кто от шашки иль от пули
с той травы уже не встал.

И меня бы там приметить
пуля глупая могла,
чтобы степь рыжее меди
малый холмик берегла.

Но не я вошел в легенды,
что слагают в том краю...
Время, словно киноленту,
крутит долго жизнь мою.

С той поры, с той ранней рани,
то в метелях, то в дыму
отмелькало на экране
сколько серий — не пойму.

Дружбы. Встречи. Расставанья.
И легко вплетали в них
светлые свои названья
города дорог моих.

Сентябрь 1970 г.

 
 
 
 
© Поэзия о войне