Большая война
НАЧАЛО
Память!
На двадцать лет отступи.
Месяц июль,
Предгрозовый, жгучий.
Колос в наливе.
Душно в степи. С запада
Стадом тучи.
Первый порыв ветерка
Песню доносит издалека:
"Рекрута вы, рекрута,
Бритые головушки,
Не видать вам, рекрута,
Своей родной сторонушки..."
Колос желтеет
Ранним наливом.
Нищенка смотрит из-под руки.
Слушая песню,
Идут молчаливо
Мобилизованные мужики.
В потной ладони
Крупные зерна,
"Эх, урожай,
Пропадешь ни за грош!"
Встречу хозяевам
Клонит покорно
Колос тяжелый
Спелая рожь.
Шепчет жене
Распаренный парень:
- Тяжко и так,
Замолчи ты... Не вой, -
По большаку
На взмыленной паре
Потный и злой
Летит становой.
- Жил не тужил,
А беда у порога...
- Эта не сломит,
Навалится та...
"Сормовска больша дорога
Вся слезами залита.
Вся слезами залита,
По ней гуляли рекрута.
Стукала,
Брякала,
Провожала - плакала..."
2
Возле старого парома
Сходеньки покатые,
Возле старого парома
Флаги полосатые.
Возле старого парома
Шумно, как у праздника.
Белый китель агронома,
Борода лабазника.
А по сходенькам покатым
Запасные прут солдаты
Разных сроков и мастей,
Разных сел и волостей.
Шатовы, Горбатовы,
Ельниковы, Хвоины,
Скатовы, Ухватовы -
Сермяжные воины.
Сермяжные воины
Серая убоина.
3
Воинский начальник
Покрякивает.
Шпорами, подборами
Позвякивает.
Воинский начальник
В обход идет:
- Стройся! Ррравняйся!
Грудь вперед! -
Строятся, равняются
Таковские -
Спасские, Загряжские,
Пеньковские.
Строятся, равняются
Щербатые,
Немытые, небритые,
Патлатые.
Воинский начальник
Румян и сыт.
Воинский начальник
Речь говорит:
- Этого... как его...
Воины, братцы!
Немец с Россией
Замыслил драться.
Этого... как его...
Люд земляной
За самодержца
Встанет стеной.
Бейте, крушите
Немецкую шельму!
Марш на Берлин -
В гости к Вильгельму!
Русь - наша мать!
Император - отец!
Пуля - дура!
Штык - молодец!
Этого...
Знай русаков, немчура!
Как его...
Кто там сопит?
Ура!..
Подняли жиденький крик унтера,
А от присутствия до ворот
Каменный, хмурый
Стоит народ.
Слёз ли, воды ли
Набрали в рот?
Кто их поймет!
Пойди рассмотри-ка.
Смутен мужик.
Мужику не до крика.
В сердце у каждого
Дум короба.
Спелым зерном
Истекают хлеба.
А за рекой,
В полях обожженных,
Воют на пожнях
Солдатские жены.
Где уж там вера!
Какая там родина!
4
Ягода ты, ягода,
Черная смородина,
Спелая да зрелая
Ягода моя.
Увезут солдатика
В дальние края
Увезут солдатика
До чужих Карпат.
Сгинет,
Не воротится,
Не придет назад.
Сгинет,
Не воротится,
Пропадет солдат...
- Выпьем, что ли, брат?
- Выпьем, брат! -
Пряма дорога
От казенки до острога.
Выпил чарку -
Все забыл!..
А казенку царь закрыл!
- Ой-ли?!
Слезами пьяна и слепа,
Двери казенки
Рушит толпа.
Звякают зябко
Битые стекла.
Крутится пристав
Кругом и около
Душно в казенке,
Темно, как в гробу.
- Братцы... солдаты...
- Уйди... зашибу!
Воины, что вы?..
Долго, неистово
Бьют запасные
Толстого пристава.
- Бей аж до смерти!
Дорога одна...
- Н-на тебе...
Н-на...
Так
Началась война.
ЭШЕЛОНЫ ЛЕТЯТ НА ЗАПАД
Разлапые липы,
Зеленые клены.
На запад,
На запад
Летят эшелоны.
Густые овсы,
Аржаные суслоны.
На запад,
На запад
Летят эшелоны.
Под ругань,
Под песни,
Под бабьи стоны
На запад,
На запад
Летят эшелоны.
Летят эшелоны -
Телячьи вагоны,
Сорок людей,
Восемь лошадей.
Топки открыты,
Бригады удвоены,
В вагоны набиты
Российские воины:
Куряне-крестьяне,
Тверяки-мужики,
Ярославцы-красавцы,
Туляки-голяки,
Псковские,
Орловские,
Тамбовские,
Московские,
Сибирские,
Симбирские,
Закамские,
Свирские,
Тихие,
Задорные,
Русые
И черные,
Под машинку стрижены,
Под ранжир унижены.
Скатки.
Лопатки.
Погоны.
Патроны.
На запад,
На запад
Летят эшелоны...
У перрона
Клен зеленый.
Суматоха.
Духота.
Молчаливые вагоны.
Знаки Красного Креста.
Сестры.
Черные наколки.
Тихий всхлип.
Протяжный вой.
У окна на верхней полке
Пехотинец рядовой.
Рядового укачало.
Он лежит, суров и строг.
Прикрывает одеяло
Пустоту на месте ног.
Кепи пленного венгерца.
Остановка. Тормоза.
Заглянули прямо в сердце
Воспаленные глаза.
- Как же, сынок,
Работать без ног?
Эка тебя обкорнали, сынок!
- Сыпь на посадку!
Третий звонок!
Крутые подъемы,
Покатые склоны.
На запад,
На запад.
Летят эшелоны.
Летят эшелоны.
Подстреленный вечер
С Мазурских озер
Выползает навстречу.
Гудит канонада
То ближе, то глуше.
Гудит канонада
В солдатские уши.
В телячьем вагоне
Мигает свеча.
Снимает олонец
Тальянку с плеча.
Лихим трепаком
Или стоном сорвется
Заливчатый голос
Петрозаводца?
Куражится взводный,
Сверхсрочная шкура:
- Чего там манежишь?
Рвани веселей!
"От павших твердынь Порт-Артура,
С кровавых маньчжурских полей..."
Мелькают перроны.
Пылят перегоны.
На запад,
На запад
Летят эшелоны.
Летят эшелоны,
Телячьи вагоны,
Сорок людей,
Восемь лошадей.
АТАКА
Серые сумерки моросили свинцом,
Ухали пушки глухо и тяжко.
Прапорщик с позеленевшим лицом
Вырвал из ножен ржавую шашку.
Прапорщик хрипло крикнул:
- За мной!… -
И, спотыкаясь, вполоборота,
Над загражденьями зыбкой стеной
Выросла, воя, первая рота.
Чтобы заткнуть этот воющий рот,
С неба упали ливни шрапнели.
Смертная оторопь мчала вперед
Мокрые комья серых шинелей.
Черные пропасти волчьих ям
Жадно глотали парное мясо.
Спереди, сзади и по краям
Землю фонтанили взрывы фугасов.
И у последнего рубежа,
Наперерез цепям поределым,
В нервной истерике дробно дрожа,
Сто пулеметов вступили в дело.
Взрывом по пояс в землю врыт,
Посереди несвязного гама,
Прапорщик тонко кричал навзрыд:
- Мама!..
Меня убивают, мама...
Мамочка-а-а... -
И не успел досказать,
И утонул в пулеметном визге.
Огненный смерч относил назад
Клочья расстрелянных в лоб дивизий.
ИСХОД
В смятой фуражке,
Кряжист,
Бородат,
Вылез на бруствер
Русский солдат.
С казенной махрой
В жестяном котелке,
С "Окопной правдой"
В холщовом мешке.
Винтовка в руке
И флаг на штыке.
Скрипнул солдат
Сухим сапогом.
В рост поднялся.
Огляделся кругом,
Видит -
На мушку никто не берет.
Дух перевел
И шагнул вперед.
Время
Теченье минут убыстрило.
Сердце работает,
Как часы.
В небе - ни облака,
В поле - ни выстрела.
Будто и нет
Фронтовой полосы.
Шагает солдат,
Упрям
И прям,
Мимо черных воронок,
Мимо волчьих ям,
Мимо хат обгорелых,
Мимо косточек белых,
Мимо смятых трав
И цветов несмелых.
Тяжелая кровь
Стучит в виски.
В сердце -
Полынь фронтовой тоски.
Во взгляде - огонь,
Сухой и злой,
В гортани -
Злое слово: "Домой!"
Остановился солдат
На юру.
Ждет побратимов,
Курит махру.
Красный флажок
Шумит на ветру.
Месяц июль,
Семнадцатый год.
Рига.
Двина.
Полесье.
Стоход.
Так начался
Великий исход.
ЧЕЛОВЕК НА КОНЕ
Запев
В чистом небе ни тучки нет,
Над окопом горит рябина.
- Отойди господин корнет!
Не отдам тебе карабина.
Я три года его носил
По Мазурам да по Карпатам.
Раструсил я немало сил
По полям за вашего брата.
Я в ночах до костей простыл,
Я оглох в железном ненастье
За погоны твои, за кресты,
За твое румяное счастье.
Затравили меня, бирюка,
На лихой царевой охоте.
Стосковалась моя рука,
Стосковалась душа по работе.
Мы железом землю грызем.
И земля замерла в испуге.
А в родной степи чернозем
Поднимают чужие плуги.
Я патрон придержу в стволе.
За Самарой, в степном поместье,
Твой отец сидит на земле.
Не отдаст он ее по чести...
Если он поперечит мне,
Я из ворога душу выну.
Отойди, господин корнет!
Не отдам тебе карабина.
Уходил солдат на восток
Встречу яростному рассвету.
Тихо лег пожухлый листок
На холодный зрачок корнета.
Первая песня
В черной копоти пожарищ,
По незнамой стороне
Я три дня искал, товарищ,
Острый след твоих коней.
Жег меня горячий воздух,
Сторожил в засаде брат.
По ночам вешили звезды
Путь-дорогу в твой отряд.
Степь прошел и вкривь и вкось я.
Рожь стояла, как стена.
В пояс кланялись колосья,
Целовали стремена.
Я пришел к тебе от плуга.
Конь да шашка - мой мандат.
Мы с тобой поймем друг друга:
Ты солдат, и я солдат.
Нас обоих смертным боем
Бил внахлест железный кнут.
И хотелось нам обоим
Поработать, отдохнуть.
В поле, солнцем обожженном,
По тебе тоскует рожь.
Молодые наши жены
Изведутся ни за грош.
А в степи кровища хлещет,
Лес щетинится штыком,
С бубенцами гад-помещик
Едет вслед за Колчаком.
С Колчаком ухи не сваришь,
У него царев мундир.
Принимай меня, товарищ,
Партизанский командир!
Вторая песня
По-над сизым туманом
Песчаный бугор.
Командир с партизаном
Ведет разговор.
Говорит командир:
- Ты иди и гляди.
Ты направо гляди
И налево гляди.
Справа - белый казак,
Слева - чехословак,
А по самой середке
Гуляет Колчак.
Встанет солнце в полдня,
Заседлай ты коня.
Заподпружь ты коня
Да послушай меня:
Справа - дутовский след,
Слева - чешский пикет,
А в руках у меня
За печатью пакет.
Справа чуба оставь,
Слева чеха обставь,
Колчаковца сруби
И бумагу доставь.
Посмотрел партизан
Командиру в глаза.
Молодой партизан
Командиру сказал:
- Справа - пуля в лесу,
Слева - штык на весу.
Если конь не продаст,
Доскачу, донесу.
Чехи - пришлый народ,
А Колчак из господ.
А чубатый станичник
И подавно глот.
А за нами земля -
Над селом тополя.
А за нами земля -
Ой, какие поля!
На широком току
Не плясать казаку.
Партизанских хлебов
Не едать Колчаку.
А жене напиши,
Коль не буду назад,
Коммунистами пусть
Поднимает ребят.
….
Зашумел под буланым
Зеленый ковыль.
По-над сизым туманом
Косматая пыль.
Третья песня
В чистом поле за курганами,
За сыпучими барханами
Партизан лежит поруганный,
Партизан лежит порубанный.
О-о-гей...
Он седлал коня, не мешкая,
Обходил заставы чешские,
Обгонял дозоры дерзкие,
Пули злые, офицерские.
О-о-гей...
Ты лети, не оставляй следа.
За курганом сторожит беда.
Не зевай, боец, поглядывай.
За пять верст врага угадывай.
О-о-гей...
Взмыли стрепеты в седой степи.
Под копытами ковыль кипит.
Против ветра скачут всадники -
Бородатые урядники.
О-о-гей...
У казаков кони добрые,
Иноходцы круторебрые,
Бескозырки лихо сбочены,
Шашки звонкие отточены.
О-о-гей...
Веет ветер суховеем с гор.
Навалилась казачня в упор.
Не уйти тебе, не двинуться,
С черной смертью не разминуться.
О-о-гей...
Задымил на запад конский след,
Не достался казаку пакет.
По оврагам, по зажоринам
Скачет конь в родную сторону.
О-о-гей...
В чистом поле за курганами,
а сыпучими барханами
Партизан лежит поруганный,
Партизан лежит порубанный.
О-о-гей...
Четвертая песня
Что ты мечешься, конь бестолковый,
Что ты бьешь о крылечко подковой?
Кровь течет с твоего потника.
Где ты, конь, потерял седока?
Не твоя ли киргизская сила
Партизана по свету носила?
Не твои ли поджарые ноги
Пропылили степные дороги?
Почему ж ты сегодня, буланый,
Из-под сабли не спас партизана?
Время, время, тяжелое бремя!
Не вставать ему в звонкое стремя,
Не топтать его ноженькам луга,
Не держать его рученькам плуга.
На далеком степном перекрестке
Будут тлеть его белые кости.
Червь слепой ему сердце источит,
Воронье проклюет ему очи.
Ты скажи, ты ответь мне, буланый,
Почему не сберег партизана?
Как войду я в сиротскую хату,
Что отвечу я малым ребятам?
Сиротинки мои, горемыки,
Придавило нас горем великим.
У околицы, дети, не ждите,
Не придет из похода родитель,
Не обнимет он вас, не погладит,
На колени к себе не посадит,
Ты скажи, ты ответь мне, буланый,
Почему не сберег партизана?
Ой ты, вдовья проклятая доля,
Прошуми ураганами в поле,
Порази ты громовым раскатом
Колчака, окаянного ката.
Чтобы спал он, злодей, не проснулся,
Чтобы злобой своей захлебнулся,
Чтобы дети его от зачатья
Были прокляты вдовьим проклятьем.
Он поплатится, слышишь, буланый?
Он ответит за кровь партизана!
Пятая песня
Белым яблоневым цветом
Частоколы замело,
Синим светом,
Лунным светом
Пала полночь на село.
Небогата наша хата,
Наша хата на краю,
Спите, малые ребята,
Баю-баюшки-баю.
Тяжко сердцу молодому,
Все я места не найду.
Мой покой ушел из дому
В восемнадцатом году.
Мой покой убит в разведке,
Брошен в поле воронью.
Он зарублен...
Спите, детки,
Баю-баюшки-баю.
Шепчет в уши шум весенний:
"Не одна ты на земле,
О сиротской доле Ленин
Ночью думает в Кремле.
Видит Ленин сквозь туманы
Жизнь твою, тоску твою...
Спите, дети партизана,
Баю-баюшки-баю".
Отпылало за Уралом
Злое счастье Колчака.
Покарала адмирала
Партизанская рука.
Не спалит казак чубатый
Вашу хату на краю.
Ляг, засни,
Пришла расплата.
Баю-баюшки-баю.
Думки-мысли отлетели,
Слезы вытекли рекой.
Подвела заря к постели
Мой потерянный покой.
Бредит голубь на рассвете,
Под шестком сверчки поют.
Брезжит утро.
Спите, дети,
Баю-баюшки-баю.
Шестая песня
Ржет каурый у порога.
Кончен отдых, в путь пора!
Далека наша дорога
От Байкала до Днепра.
При дороге на рассвете
Гнется тонкая лоза.
Ходит степью красный ветер -
Большевик и партизан.
Ходит ветер выше леса,
Гонит волны поводе.
Вслед за ним пастух и слесарь
Шпорят потных лошадей.
Конь идет тяжелым скоком
Через горы и поля.
Под копытом вешним соком
Брызжет теплая земля.
Встречу солнцу,
Встречу маю,
Встречу зорям новых дней
Мы, как знамя, поднимаем
Наших малых сыновей.
Пусть растут они, мужая
В годы злобы и любви.
Пусть созреют урожаи
На слезах и на крови.
КОМАНДИР ИСАЕВ
День вставал румяный, ладный,
В тонкой солнечной пыльце.
Федор Тихоныч - бригадный -
Появился на крыльце.
Вышел. Френчик нараспашку,
Глянул вкось из-под бровей.
На ходу поправил шашку.
Златоустовских кровей.
Оттолкнул носками землю,
Обернулся на скаку:
- Эй, каптеры, хватит всем ли
Фуража и табаку?
Всем ли выдали, каптеры,
Оружейный обзавод?
Труса празднует который,
На два корпуса вперед!
Подтянуть в обрез подпруги!
Подровнять патронташи!
Доведется нынче, други,
Батьку Шкуру ворошить...
Бросил повод полной горстью.
Канул в поднятой пыли.
Под конем забились версты,
Зашумели ковыли.
2
На лету роняет птица,
Птица серая, перо.
Скачет с войском по станице
Батько-вешатель Шкуро.
Он велит своим солдатам
Ставить трубки на картечь.
Он рубакам бородатым
Говорит такую речь:
- Много, братцы, извели мы
Куманьков и мужичья.
Для единой неделимой
Кровь пустили в три ручья.
В три ручья пустили слезы
Под Ростовом, под Орлом.
В три ряда скрипят обозы
С богоданным барахлом.
Не встречает нас стозвонный
Сороков московских звон.
Все тузы смешал Буденный,
Трижды проклятый Семен.
Подвела судьба косая.
Здесь - обход,
Засада - там.
Пятый день комбриг Исаев
Хлещет сотни по пятам
Гонит ловчий волчьим следом.
Волчьим зубом встреть ловца.
Будем драться до победы!
Будем грабить до конца!
3
Возле брода-переправы
Коршун выронил перо.
На бригаду бросил в лавы
Волчью конницу Шкуро.
По ложбинке по просторной,
За дозорами в угон,
Передом летит отборный
Офицерский эскадрон.
В свист разбойный,
В храп тревожный,
В топот кованых подков
С шипом выплеснули ножны
Сразу тысячу клинков.
Чей-то череп хрустнул хрупко
Кто-то выхрипел: "Ура!.."
Не к добру ввязались в рубку
Господа офицера...
Не сомлел комбриг матерый,
Взмыл гнедого на дыбки,
С волчьей конницей шахтеры
Перепутали клинки.
Ливнем топота и стали
Захлестнули с трех сторон.
Порубали, потоптали
Офицерский эскадрон.
Возле речки, возле брода
Коршун выронил перо.
Замутила кровью воду
Волчья конница Шкуро.
4
Ой ты, песня, путь пройденный
В строгом шелесте знамен!
На крылечко встань, Буденный,
Свет Михайлович Семен.
Встань, товарищ Ворошилов,
На дощатое крыльцо.
Глянь, товарищ Ворошилов,
Землякам своим в лицо
Вот, в намет коня бросая,
Скачет выученик твой,
Федор Тихоныч Исаев,
Человек мастеровой.
Вот он сбил свою фуражку
Набекрень поверх бровей.
Вот он бросил в небо шашку
Златоустовских кровей.
Вот он дал гнедому шпоры...
И пошли за рядом ряд
Из Макеевки шахтеры
Из Луганска слесаря,
Пастухи из Армавира,
Из Херсона рыбаки,
Мастера воины и мира,
Полководцы-батраки
СМЕРТЬ МИНЕРА СИНИЦЫ
1910 г. Весна. Эстония. Лагерь военнопленных Пяскюля
1
Проверка прошла, номера пропустив,
Тяжелым засовом пробрякав.
По лестнице тел спускается тиф
В глухой колодец барака.
Мы с ним остаемся с глазу на глаз
В ночном барачном удушье.
Он тучами вшей наползает на нас,
Горячкой немыслимой душит.
Колючая проволока высока,
И так далеко до дому!
За лагерем сонно бормочет река
Под белым навесом черемух.
Весна поднимается в поле травой,
Курчавится каждый кустик.
Но, верный уставу, стоит часовой, -
Он в лагерь весну не пустит.
Двойными запорами дверь заперта.
На окнах двойные решетки,
И нас обступает кругом духота,
Жара обжигает глотки.
И душит кошмар,
От него не уйти.
Лохмотьями не укрыться.
В далеком углу мигалка коптит.
А может быть, это снится?
А может быть, это предутренний бред
В больной голове сгорает?
Шагает дневальный.
И рядом сосед
В беспамятстве умирает.
Гудит над бараком ржавая жесть.
Собаки воют в тревоге.
Холодным потом покрылись уже
Большие солдатские ноги.
Сосед умирает.
Косматый пожар
Ему перед смертью снится.
...На ощупь спускается с верхних нар
Кронштадтский минер Синица.
Он гладит рукой
По липким кудрям.
Он шепчет в холодное ухо:
- Черненко, годок!
Отдаешь якоря?
Встаешь на прикол, братуха?
Да что ж это?!
Сонно бормочет река
На старых мельничных плицах.
В последний поход снаряжает братка
Кронштадтский минер Синица.
Синица! Где злое веселье твое?
Скажи мне прямо и честно.
Из серых потемок
Тихо встает
Тюремная песня.
2
Кронштадтский минер Синица
Проклятую песню поет:
"Не спится мне,
Не лежится,
И сон меня не берет..."
Коптилка чадит,
Мигая
Больным лепестком огня.
"Приди же,
Приди, дорогая,
И успокой меня..."
Годок! Перестань. Не надо.
И так тяжело.
Пусти!
Не эта песня.
В отряде
Мы знали другой мотив.
В нем ветер распахивал знамя.
Хорошая песня, брат!
Мы били кадета, и с нами
Победа шагала в ряд.
Нам в ночь светили пожары,
Куда мы попали, брат?
Голодные сумерки, Нары...
Не так бы нам умирать!
Не так бы, годок Синица...
Проклятая песня врет!
"Не спится мне,
Не лежится,
И сон меня не берет..."
3
Песня допета.
Последний куплет
Душу мне точит и точит.
Знаешь, браток!
В девятнадцать лет
Кто умирать захочет?
А по земле
Проходит весна,
Шумная,
Молодая.
А на земле
Родная страна
Борется,
Побеждает.
Прожектора
Обтекают пути,
Нервничая,
Беспокоясь.
В рыхлую ночь
Без огней летит
Взмыленный бронепоезд
Ветер степной
В проводах поет.
Рвется весна в бойницы.
У пулемета
Место твое,
Пленный минер Синица!
Версты стремглав
Под откос летят.
Память уйти не хочет.
В черном бушлате
Входит Кронштадт
В сырость октябрьской ночи.
От Петропавловки
Смотрит рассвет
В окна царского дома.
Красногвардеец
Читает декрет -
Первый декрет
Совнаркома.
Первым снарядом
Сбит семафор.
Первая цепь ложится...
На бронепоезде
"Красный террор"
Место твое, Синица!
Подлое прошлое
Надо карать
Бешено и упрямо.
Мы не сгинем,
Мы выживем, брат,
В этой постылой яме.
…..
Входит рассвет
Сквозь колючий забор,
Настороженный,
Зыбкий.
Мне улыбается
Мертвый минер
Ясной такой улыбкой.
ВЕЧЕР ВОСНОМИНАНИЙ
Памяти товарищей моих, убитых неволей, тифом и голодом в Пяскюльском лагере военнопленных в Эстонии в 1919 году.
Пепел Клааса стучит в мое сердце!
Ш. де Костер
1
Ночь проплывает по звездному плесу.
Сердце сегодня бьется сильней.
Снова ко мне явилась без спросу
Тема затерянных в прошлом дней.
Спутник бессонниц моих бессменных,
Воспоминаниями мозг полоня,
Пяскюльский лагерь военнопленных
Из темноты пошел на меня.
Злыми слезами солдатского горя
Стынет на ржавых решетках роса,
Ветер доносит с Балтийского моря
Разбушевавшихся волн голоса.
Пламя коптилки тщедушно и косо,
Нет мне покоя, куда ни пойду.
Артиллеристы, стрелки и матросы
Корчатся всюду в тифозном бреду.
Душит нас мозглая сырость колодца.
Смерть не устанет нас сторожить.
Как с этой гостьей безносой бороться,
Как не остыть, до рассвета дожить?
Мы молодые... Мы чувствуем рядом
Теплую близость весенней земли.
Родина! Красноармейским прикладом
В щепы тяжелую дверь расколи.
Глухо безмолвствует темень сырая.
Кто нам подаст команду: "В ружье!"
Родина! В зное тифозном сгорая,
Мы произносим имя твое.
2
Бараки. Проволока в три ряда.
Бетонный мусор крепостных развалин.
Идут дожди. Проходят поезда
Три раза в день из Гапсаля на Таллин.
Все наизусть изучено давно:
Конвойного ленивая походка,
Двойные нары, узкое окно,
Отеки стекол, ржавая решетка.
День пленного однообразно прост.
Живи и умирай по трафарету.
Покойник, отправляясь на погост,
Сдает живым страданья эстафету.
Живи и жди, пока в чужом краю
Перед тобой раскроется могила...
Здесь смерть пытала молодость мою
И не осилила и отступила.
3
Ночь ведет по закоулкам бреда.
Душно мне в барачной конуре.
Долгая агония соседа
Медленно погасла на заре.
Все теснее злая петля круга.
День, другой... и очередь моя.
Смерть явилась и столкнула друга
В земляную сырость небытья.
Смерть свела последние итоги.
Ни вперед дороги, ни назад.
Он лежит задумчивым и строгий
Недвижим его спокойный взгляд.
Что ему глухая клетка плена,
Нудных дней тупая суета!
Ждет его могила, но нетленна
Молодая дерзкая мечта.
Наша жизнь сгорает, как солома,
Но, мечте и юности верны,
Перекаты пушечного грома
Слышим мы с восточной стороны.
Пусть, не затуманена слезами,
Встанет скорбь в почетный караул.
Этот парень серыми глазами
В будущее смело заглянул.
4
Все ночь и ночь, а сердце скоро
Отчаянье наполнит всклянь.
Шипы колючего забора
Вгрызаются в живую ткань.
В ночном азарте смерть все чаще
Снимает ставки со стола.
И мы приносим уходящим
Запас последнего тепла.
И все, чью юность на рассвете
Срезает ржавая коса,
Передают по эстафете
Родных и близких адреса.
И все, кто гибнет на рассвете,
Как по цепи приказ в бою,
Передают по эстафете
Любовь и ненависть свою.
…..
Я нынче слышал в час восхода
Друзей ушедших голоса.
Теряет память год от года
Их имена и адреса.
Но в сердце, обогретом песней,
Я, уцелевший, берегу
Их нежность к родине чудесной,
Их злую ненависть к врагу.
5
Раностайки зяблика свист
Раскололся, ударясь оземь.
Прогоняя ночь, тракторист
Боронует пашню под озимь.
За его стальной бороной
Залегают тумана клочья.
А родился он той весной,
Что меня посетила ночью.
Он веселый и молодой,
И ему по ночам не снится
Пулеметчик Федор Седой
И не снится минер Синица.
Счастлив я, что не знает он,
Что такое тоска и голод,
Что глубок его крепкий сон,
Что полет его песни молод.
Повстречав меня на стану
Догадается он едва ли,
Что ребята наши в плену
О таких сыновьях мечтали.
Невдомек ему, что тогда
Мы видали в смертном томленье
Эти радостные города,
Этот край в весеннем цветенье.
Юный друг! В атаках, в плену,
В душных тучах походной пыли
Мы родную свою страну
Беззаветно, как ты, любили.
Кровь бойцов хранит рубежи
И просторы отчизны милой.
Встань и голову обнажи
Перед их безвестной могилой. | 
